И теперь все натянуто тактично.

Наигранно честно.

Лицемерно подло.

Я пытаюсь бороться с собой.

Но желание сбежать рвет все тонкие логические цепочки, которые я денно и нощно выстраиваю в голове. От того не сплю. Нормально не ем. И он спокойно воспринимает мое состояние, ссылаясь на озвученное мной «Устала».

Надо быть, слепым и глухим, чтобы принять то, что я сейчас собой представляю.

Мы и правда странная семейка.

Функцию дурко исполняет он. Я нервный зритель и злостный критик. Ну, кого на долго хватит, когда взрослый мужик ходит по квартире крабом, периодически уходит в запой в связи с тонкостью душевной организации, скачет,  поет дурацкие песенки собственного сочинения тонким голоском, и в целом ведет себя, как мальчишка осознающий вполне, что, как бы, не следует себя так вести, если ты хочешь, чтобы тебя воспринимали всерьез. Хотя бы иногда. И пить бы бросить.

Не ощущая силы самопроизвольно глаза ищут самца. Чтобы кровь в жилах стыла. Чтобы только от взгляда бросало в дрожь. Чтобы от  мысли томно подкашивались ноги. При этом, та самая хранительница очага, курит на стуле возле оконца выпуская кольцами дым и делает вид, что ничего особенного не происходит и не замечает, как вторую крайность женской сущности уносит во все тяжкие. Пока только в голове и это только пока. А там весла могут сломаться. Руки могут устать. И понесет лодку на скалы. Или к островку, где мягкий теплый песок на чужих губах слаще сахара…

Всегда опасалась, что эти мысли все-таки придут мне в голову. Те, что переворачивают жизнь с ног на голову и редко производят обратный эффект. От них очень сложно отделаться и раз уж они пришли, то уж будьте любезны, не пытайтесь закрыть перед ними дверь, если они стоят на пороге, то вход они точно найдут.

Я сижу в теплом кабинете с накинутой на плечи курткой, она еще не нагрелась после улицы и приятно охлаждает плечи. Сидя на картонке в курилке я подумала о муже. Люблю ли я его в самом деле или это, как мне сегодня сказали, «обычное дело, отношения в которых нет мужчины и женщины, как таковых, есть ребенок и мать»?

 Эта роль хранительницы очага и воспитательницы в спектакле «СЕМЬЯ» написана для меня.

Подобное уже приходило на ум и не раз было озвучено теми, кто хоть раз слушал, что я говорю. Не знаю, правы ли они, мне свойственно прислушиваться к мнению окружающих и порой выдавать их мнение за свое, у каждого свои слабости. Ну, например, как  желание всем нравится и расстраиваться, когда выясняется, что добрая половина тех, кто поет дифирамбы в лицо за глаза говорят гадости и люто ненавидят.  Не верю я в лицемерие, даже когда с ним сталкиваюсь.

А теперь немного другая история.

Вчера я второй раз пожалела, что вышла замуж. Когда, словно дежавю, из раза в раз повторялась картина: Я стою возле кровати, поперек ее лежит муж и невнятно мычит, на мои просьбы дергает ногой и делает вид, что сейчас встанет, разденется и ляжет, как человек, спать. В итоге все вылилось в неприкрытый конфликт. Впервые за два года я смотрела на него и не узнавала. В дверях между балконом и спальней стоял незнакомый мне человек, орал матом сотрясая стены, громыхал дверью, видимо, в надежде ей эффектно хлопнуть не рассчитывая силу. Суть всей пятнадцатиминутной сцены заключалась в том, что я плохая жена, наглухо доставшая мужа и смело могу идти разводиться.

А потом все закончилось.

Так же неожиданно, как началось.

Спустя секунды он уже сидел прижавшись ко мне теплым боком и своим обычным голосом плел про большую любовь и что «все хорошо». Столкнуться с тем, что лицемерие живет и здесь, в затаенном от мира уголке, в нашей семье, я и не подозревала.

Вот где-то на этом месте я все увидела. То, от чего, судя по всему, я настойчиво уворачивалась..

И теперь за это придется платить..

Злость граничит с социопатией. Одно почти впитало другое. И, казалось бы, много не надо. Просто заткнитесь все. Засуньте своё самомнение как можно глубже, туда, откуда оно пришло. Закройте, наконец, свои рты и прислушайтесь к биению сердца. Слышите, как оно говорит с вами? Так вот, это именно тот голос, который надо слышать.  Остальные-заткнитесь.

Отчаянно отказываюсь взрослеть.

Отказываюсь.

Плевать на записи в паспорте. Плевать осень сменяющую лето, лето о котором я в старости и не вспомню. Лето, которое я не смешала с морской водой и виски. Обычное ВЗРОСЛОЕ лето. В работе. Заботах.  В глупых, солёных мечтах.

А хотелось бы лета, как  в детстве, со сбитыми в кровь коленками, от бесконечных падений с велосипеда, с дерева, с лестницы. Когда самой большой заботой было просто выйди на улицу гулять…  Петь, танцевать и искренне плакать, чтобы не вертели у виска, а говорили: «Моя маленькая, не плачь…» и пусть тебе аж двенадцать и ты считаешь себя взрослой, но по прежнему играешь в куклы и зачитываешься Туве Яссон мечтая стать Муми-троллем, спать всю зиму и жить большой, дружной семьей в скрипучем деревянном доме, где  «Муми-папа и Муми-мама лишь ставили новые кровати да расширяли обеденный стол»…

За взрослым летом следует взрослая осень. Октябрь переполенный выводами и разочарованием. И масса мыслей по ночам не дающих видеть розовых пони во снах.

Сигареты.

Кофе.

Ни капли ванили.

Просто все достало.

И от чужих глаз бросает в жар.